Несколько лет назад инициатор и первый автор этой статьи Г. Н. Чуян обратила внимание на то, что на о-ве Беринга на высотах около 60 м над уровнем моря следы цунами отсутствуют. В то же время, судя по литературным данным, которые она проанализировала, в 1737 г. на острове имело место цунами высотой до 30 сажен (около 62 м)¹. Все исследователи, которые упоминали об этом явлении, опирались на «Дневник плавания с Берингом к берегам Америки, 1741–1742» (далее «Дневник») известного путешественника Георга Стеллера, который он написал в 1743 г. на основе своих путевых заметок [9].

Объяснение возможной причины расхождения оценок высоты цунами и является целью настоящей статьи. Однако поскольку у авторов есть только данные попутных полевых наблюдений, свидетельствующие об отсутствии следов цунами на высотах около 30 сажен (60 м), и нет конкретных данных об их наличии на высотах 8–10 м над уровнем моря, то эта статья носит скорее гипотетический, нежели строго доказательный характер.

Командорский архипелаг, отстоящий от Камчатки на 97 морских миль (около 180 км), включает 2 крупных острова (Беринга и Медный, они разделены проливом шириной 49 км), 2 небольших островка (Топорков и Арий Камень), а также 11 мелких скал-кекуров (например, Бобровые Камни). Самым крупным из всех островов архипелага является о-в Беринга, площадью 1200 км², при длине 90 км и наибольшей ширине до 40 км,

¹В полевой сезон 2010 г. Галина Николаевна надеялась обнаружить конкретные артефакты (следы заплесков цунами, выбросы скелетов морских животных и древесных стволов и пр.) и завершить работу над статьей, предварительный вариант которой она уже сделала. Однако в начале августа 2010 г. во время проведения полевых работ на о-ве Беринга Г. Н. Чуян пропала без вести. Удалось обнаружить два места, где она отбирала пробы. В том числе и на берегу оз. Серебрянникова на высоте 8–10 м над уровнем моря – т.е. на максимальной, по ее предположению, высоте заплеска цунами 1737 г.

 

155

 

который узким клином тянется на расстоянии около 90 км с северо-запада на юго-восток. Площадь о-ва Медного, представляющего собой узкую полоску суши, вытянутую параллельно о-ву Беринга, составляет всего 220 км². Максимальная его протяжённость – 60 км, ширина – не более 7–8 км. Суммарная площадь всех остальных островков не достигает и 1км².[1].

Впервые общая характеристика природы о-ва Беринга была дана участниками Второй Камчатской экспедиции Георгом Стеллером и Свеном Вакселем [7], которые отметили особенности природы острова, подробно описали его растительный и животный мир. О точности наблюдений Г. Стеллера, данными которого широко пользовался С. Ваксель, позволяет судить тот факт, что всего лишь за одно неполное лето естествоиспытатель сумел отыскать и описать на острове 211 видов растений [10], тогда как для обнаружения еще 200 с лишним видов всем последующим исследователям потребовалось 250 лет.

Мы обращаем внимание на последнее обстоятельство, чтобы исключить ненужные сомнения в скрупулезности и точности научных изысканий Стеллера, которые высказывались не единожды. Так, академик Л. С. Берг в своем примечании к «Описанию Земли Камчатки» писал: «Острова у озера Саранного нет, за остров Стеллер, очевидно, принял часть острова Беринга к востоку от озера Саранного» [3, с. 185]. Не обратив при этом внимания на то, что и Г. Стеллер, и буква в букву переписавший его С. П. Крашенинников в данном случае говорили не о-ве Саранном, а о-ве Гаванском озере, из которого вытекает р. Гаванка, напротив устья которой к югу действительно располагается о-в Топорков, а к западу – песчаные дюны.

Так что на самом деле ошибся все же Л. С. Берг, а не Г. Стеллер. Впрочем, подобного рода ошибки при интерпретации первичной (стеллеровской) информации допускаются и относительно некоторых других природных особенностей о-ва Беринга, к числу которых относятся и данные о высотах гор острова, длине и ширине его рек, а также высоте цунами, обрушившейся на остров в 1737 г.

 

156

 

Намереваясь выяснить, кто, как и почему ошибся, мы предположили, что исследователи и комментаторы научного наследия Г. Стеллера в силу ряда причин неверно прочитали и/или проинтерпретировали его материалы.

Наш анализ мы начнем с оценки высоты гор о-ва Беринга, о которых Крашенинников, опираясь на материалы Стеллера, пишет, что самые высокие из них не превышают двух верст [3, с. 183]. Эта же оценка повторяется и в материалах современных исследователей научного наследия Стеллера, в частности, в изданном в 1988 г. “Journal of a Voyage with Bering”, где сказано, что наибольшая высота гор о-ва Беринга не превышает 1000 фатомов [13, p. 173]. А поскольку фатом (fathom – морская сажень [4]) равен 6 футам, или 182, 88 см (1 фут = 30,48 см), то и в этом случае оценка высот оказывается близкой к 2 км.

На самом же деле максимальная высота гор острова (гора Стеллера) достигает всего лишь 751 м [1], а средняя не превышает 400–500 м. И вот эта более чем существенная разница в оценках побуждает нас задуматься над причиной ее возникновения.

В названном ошибочном представлении о высотах гор вины Г. Стеллера нет – он был весьма опытным исследователем. Так, увидев с моря массив горы Святого Ильи (высота 5 520 м), он однозначно заметил: «Я не помню, чтобы мне доводилось видеть более высокий хребет во всей Сибири или на Камчатке» [9, с. 35]. Следовательно, завысить высоту гор о-ва Беринга почти в 3 раза Стеллер просто не мог.

Но тогда единственно приемлемым объяснением является признание того факта, что при переписке, а также при переводе рукописи «Дневника» произошла подмена слова «фут» словом «фатом». В самом деле: стоит в соответствующие данные вместо фатомов и саженей подставить футы, то высота гор о-ва Беринга сразу же станет соответствовать реальной: 300–350 м.

Обратимся теперь к другому случаю несоответствия реальным данным сведений, приводимых комментаторами Стеллера. Крашенинников определяет (напомним – опираясь на данные, позаимствованные им из перевода рукописной копии «Дневника») глубину и ширину наиболее крупных рек острова в 2–5 и 8–12 сажен (4–10 и 16–24 м, соответственно, [3, с. 185]). Хотя чуть выше, говоря о реке Гаванке, вытекающей из оз. Гаванского, он пишет: «… а в самом мысу течет речка, которая всех речек того

Галина Николаевна Чуян на полевых работах. Остров Беринга, август 2008 г.

 

157

 

острова больше. И в прибылую воду глубиною бывает до семи футов. Она течет из великого озера, которое от устья ее версте в полуторе» [3, с. 185]. Точно такие же данные о глубине этой реки (6–7 футов, или 1,8–2 м), а также о глубинах (от 2 до 5 фатомов, или от 4 до 10 м) остальных рек острова приводятся в уже упомянутом нами американском издании стеллеровского дневника [13, с. 178].

Арка Стеллера на оcтрове Беринга. Фото Г. Н. Чуян. 2008 г.

 

Но в таком случае получается, что самая большая и многоводная река о-ва Беринга по глубине и ширине русла в разы уступает другим текущим здесь рекам. А это не так. Во-первых, на самом деле ширина русел большинства горных рек острова составляет всего 1–2 м в их средней части и около 5–8 м – в устье [5, с. 27]. Во-вторых, их глубины только в отдельных местах могут достигать 1–1,5 м. В-третьих, все равнинные реки северной половины острова обычно и шире, и глубже горных [там же].

Что же касается самой р. Гаванка, то в нижнем и среднем ее течениях глубины действительно достигают 1,5–2 м. Однако это определяется не столько ее величиной, сколько тем, что река, протекая в тундрово-болотных отложениях прибрежной равнины, приобретает черты «куюла» – т.е. специфического для северо-востока Азии водотока, обладающего невысокими, но крутыми торфяными берегами и относительно глубоким руслом. Что же касается приустьевой ее части, то там означенные глубины отмечаются лишь во время прилива, на что и указывает Г. Стеллер. Но тогда приходиться признать, что и С. П. Крашенинников, и О. У. Фрост (редактор американского варианта «Дневника») не заметили путаницу с мерами, характеризующими русла рек о-ва Беринга. Хотя зная размеры самого острова, особенности его гидрографической сети (поперечное течение рек), а потому отчетливо представляя ширину и глубину здешних рек, вполне можно было обратить внимание на неверные данные переводов «Дневника» Стеллера.

Не обратили они внимания и на хорошо известный факт измерения глубины устья: 700- километровой (огромной по сравнению с реками о-ва Командор) р. Камчатка, произведенном в 1740 г. штурманом В. А. Хметевским [6, с. 214], согласно которому эта глубина достигает всего лишь 7,5 футов (менее 2,5 м). А ведь этот факт однозначно ставит под сомнение правомерность мер длины, используемых в переводах и переложениях «Дневника», а не данные самого Г. Стеллера. Стоит только в «Описании земли Камчатки» С. П. Крашенинникова и “Journal of a Voyage with Bering” [3,13] заменить сажени (фатомы) на футы, как все эти несуразности с глубиной и шириной исчезнут, и размерные параметры рек о-ва Беринга станут полностью соответствовать реальным.

Есть в истории изучения природы о-ва Беринга и еще один подобного рода казус. Характеризуя (по данным «Дневника») причины речных и морских наводнений на острове, Крашенинников пишет: «Прибылая вода самая большая случалась в начале февраля при ветрах северо-западных, другое наводнение было в половине мая месяца от великих дождей и от снегов вдруг растаявших: однако помянутые наводнения были умеренные.., ибо в вышине 30 саженей и более от поверхности моря есть много наносного лесу и целых скелетов морских зверей…» [3, с. 186]. Эти наносы, по его мнению, и навели Г. Стеллера на мысль, что в 1737 г. «здесь было такое же наводнение, как на Камчатке» [3, с. 186]. О высоте волны в 30 морских саженях (фатомах) говорится и в “Journal of a Voyage with Bering” [13, р. 181]. Кстати, в этом журнале наводнение 1737 г. ошибочно датируется 1738 г.

Но что же в таком случае об этом думает сам Г. Стеллер? Он пишет: «Крупные перемены на острове могут происходить в результате землетрясения и больших наводнений. Отчетливые следы крупных наводнений видны по занесенным далеко вглубь острова и в долины между гор плавнику, китовым костям и даже целым скелетам морской коровы. По возрасту древесных стволов я мог совершенно однозначно заключить, что во время крупного наводнения, затронувшего побережье Камчатки и Курильские острова, уровень воды на острове превышал 30 саженей. Об этом свидетельствуют не только стволы деревьев, которые мне приходилось видеть на большой высоте, но и навороченные недалеко

 

158

 

от берега кучи и горы песка, из-под которых торчали хорошо сохранившиеся древесные стволы» [10, с. 118–119].

На первый взгляд, данные Г. Стеллера о высоте волны совпадают с соответствующими данными, которые приводят его комментаторы. Но дело в том, что и С. П. Крашенинников, и О. У. Фрост, и многие другие брали данные не из подлинника «Дневника» Стеллера, а из перевода его рукописной копии. Современные же геологи, геофизики и сейсмологи всего лишь некритически восприняли эту вторичную информацию.

Впрочем, существовали и другие точки зрения. В начале XIX в. К. Т. Хлебников², который побывал на о-ве Беринга в июле 1827 г. и, по отзывам современников, был лучшим на то время знатоком природы Русской Америки и Алеутских островов, категорически утверждал, что после Стеллера никто не примечал заброшенных на высоту «30 сажен» деревьев и скелетов морских животных [8, с. 149].

Никто не приметил ничего подобного и в последующие 180 лет. Что и дало некоторым ученым повод усомниться в приводимых данных. Так, камчатский исследователь цунами Ю. А. Заякин пишет: «Четыре г. спустя после этого события Г. В. Стеллер на о. Беринга на высоте 60 м обнаружил плавник, кости китов, скелеты морских коров и другие предметы, занесенные морем. Недалеко от берега из-под намытых песчаных холмов торчали еще не сгнившие стволы и ветки бывших деревьев. Он сделал заключение, что это были следы цунами 17 октября 1737 г. Исследователи 60-х годов текущего столетия дают более правдоподобную оценку явления на о. Беринга, по их мнению, высота подъема воды здесь не превышала 30 м» [2, с. 31].

Но тогда получается, что эти исследователи усомнились в данных самого Г. Стеллера, а не в данных его комментаторов. И потому их мнение не прояснило ситуацию, поскольку и в этом случае высота цунами 1737 г. также оказывается чрезмерно завышенной. Во всяком случае, многолетние полевые наблюдения, проведенные первым автором этой статьи на о-ве Беринга [12], показывают, что на высотах около 30 м (а тем более – около 60 м) нет следов былого цунами – скелетов китов, морских коров или остатков плавников. Лишь на фрагментах морской террасы высотой 8–10 м иногда действительно встречаются полусгнившие стволы деревьев.

Эти наблюдения приводят к мысли о том, что и при оценке высоты волны 1737 г. была произведена замена слова «фут» на «фатом»: если вместо 30 фатомов подставить 30 футов, то реальная высота окажется равной 9–10 м.

Таким образом, по нашему мнению, высота цунами 1737 г. на о-ве Беринга (и на п-ове Камчатка) вряд ли превышала 12–13 м. Разве что в отдельных узких заливах юго-востока полуострова высота за счет сжатия волны возрастала до 15–20 м. Что и подтверждается современными исследованиями [11].

Впрочем, камчатская цунами – тема отдельного разговора. А пока можно сделать вполне однозначный вывод о том, что в случае с описанием цунами, так же как при описании высоты гор и глубины рек, произошло искажение информации – скорее всего, еще на стадии переписки оригинала Стеллера и/или в результате неточного (в том числе и по причине незнания природы Командор) перевода его рукописей с немецкого на русский и прочие языки.

Такое вполне могло быть. Дело в том, что 18 августа 1746 г. Стеллер передал «Дневник» и другие свои материалы уезжавшему в Санкт-Петербург адъюнкту Императорской академии наук И. Э. Фишеру [9]. С этого-то момента и начинаются злоключения с подлинником Стеллера.

Во-первых, поскольку сама рукопись вплоть до 1769 г. находилась у И. Фишера, Крашенинников, который первым использовал материалы Стеллера в научных целях, оперировал лишь переводом «Дневника». Причем, скорее всего переводом не самой рукописи, а её рукописной

 

²В 1818–1832 гг. – правитель Новоархангельской конторы Русско-Американской компании на о-ве Ситха и помощник пяти сменившихся за это время правителей Русской Америки.

 

159

 

копии. И при отсутствии авторской правки указанные выше ошибки могли появиться как во время составления беловой копии рукописи, так и в процессе ее перевода.

Ну а дальше начинается и вовсе странная история. По мнению доктора исторических наук А. К. Станюковича (см. его предисловие, [9, с. 13]), профессор натуральной истории Санкт-Петербургской Академии наук С. Паллас в свое время заказал несколько копий с рукописи, хранящейся у И. Э. Фишера, а в 1793 г. на основе такой копии издал «Дневник Стеллера» в Петербурге на немецком языке, позволив себе при этом значительные редакторские вольности. В частности, для «улучшения» немецкого языка и слога Г. Стеллера практически полностью переписал первичный текст, произвольно его перетасовав, а то и вовсе опустив некоторые фрагменты и добавив данные, взятые им либо из других трудов Г. Стеллера, либо свои собственные [там же]. То есть он не только попытался по-своему прояснить наиболее «тёмные» места из рукописи Стеллера, но произвел цензуру первичного текста, что для ученого совершенно недопустимо.

Но если подобного рода «улучшения» позволил себе столь видный ученый, то вряд ли стоит удивляться тому, что обычные переписчики и переводчики стеллеровских текстов допустили разного рода (в том числе и сознательные) искажения или исправления подлинных материалов. Во всяком случае, тот же А. К. Станюкович в своих комментариях к «Дневнику плавания с Берингом» [9, коммент. № 154, 198] неоднократно говорил как об обнаруженных им перестановках местами отдельных листов копии рукописи Г. Стеллера (что, как минимум, приводило к искажению дат), так и о других вольностях в работе над подлинным текстом.

Конечно же, абсолютно достоверно убедиться в том, что переписчики и переводчики текста исказили данные Стеллера, можно лишь по подлинной рукописи его «Дневника». Однако, к сожалению, она, скорее всего, не сохранилась. Отчего и возникает необходимость проверить и перепроверить сохранившиеся рукописи Стеллера.

Почему именно рукописи, а не копии? В середине 1910-х годов американский историк Фрэнк А. Голдер обнаружил в петербургском Архиве Российской академии наук рукописную копию оригинала «Дневника», выполненную по заказу С.Палласа и не переработанную им. В 1917 г. Ф. Голдер передал фотокопию этого документа (так называемый вариант Голдера) в Библиотеку Конгресса США (см. предисл. А. К. Станюковича [9]). В 1988 г. в издательстве Стенфордского университета на основе этой копии, состоящей из 221 страниц рукописного текста, издают английский перевод «Дневника» под редакцией и с комментариями профессора О. У. Фроста [13]. Фрост при подготовке текста к печати выявил (и устранил) наиболее очевидные ошибки переписчиков XVIII в. Этот факт убедительно подтверждает наше мнение о возможности возникновения названных и прочих ошибок еще на стадии переписки и перевода оригинальных материалов.

Так что, повторимся, достоверные данные могут содержаться только в оригиналах рукописей Г. Стеллера. Однако для нас они практически недоступны. Поэтому остается только выразить сожаление по поводу того, что в свое время О. У. Фрост, которому при его возможностях было гораздо проще разобраться в ситуации, не обратил внимания на путаницу с верстами, саженями, футами и фатомами. Нам же остается надеяться на то, что среди людей, у которых есть возможность доступа к первичной информации, найдутся заинтересованные в установлении истины. И заранее высказать им свою признательность.